«Гласность» и свобода - Сергей Иванович Григорьянц

день специальный круглый стол, материалы которого не удалось записать и издать, так как все технические службы из Дома журналиста разбежались. Главное же, Колби остановился в гостинице «Рэдисон-Славянская» неподалеку от Киевского вокзала, где и выходили люди, как говорили, с оружием, бежавшие из Белого дома. «Убьют или покалечат, не дай бог, Колби, – с ужасом думал я, – и все будут считать, что я сознательно заманил в Москву директора ЦРУ». Но с Колби, к счастью, ничего не случилось, он на такси смог добраться до Дома журналистов. Это был первый из числа регулярно проводимых нами в 1993–1994 годах круглых столов по законодательству (о них я расскажу ниже). Он был посвящен формам парламентского и общественного контроля за спецслужбами, но оказался каким-то неудачным. Мало того, что запись велась на ручной магнитофон и пропала при последующем (четвертом) разгроме «Гласности», но и некоторые из выступлений участников, как я вспоминаю, были какими-то странными. Вдовин (из Ленинграда) привел и усадил за стол, не согласовав со мной, какого-то своего приятеля, мне не известного – его реплики вызывали удивление у всех участников, да и сам он, как и Пустынцев, вполне знакомые мне люди, тоже говорили какие-то странные вещи. Когда через месяц Колби в письме попросил меня прислать список участников круглого стола, чтобы поблагодарить их, я самым невежливым образом на письмо не ответил, поскольку не понимал, какое впечатление на информированного человека могут произвести такие участники, а одного просто не знал. Да и офиса у «Гласности» все еще не было, и собрать материалы было негде и некому.

Начались доклады по теме «КГБ и средства массовой информации». Первым я дал слово Геннадию Васильеву, известному корреспонденту «Правды» в Нью-Йорке, который сперва подробно рассказал, что не меньше половины корреспондентов советских газет и журналов за границей – сотрудники КГБ, которые вообще не имеют о журналистике никакого представления, но что и от тех, кто в действительности является журналистом, то и дело требуют выполнения «специальных» поручений. Потом сделал вывод, что должна быть прекращена практика, как размещения разведки под крышей корпунктов, так и принуждения журналистов к несвойственной им деятельности.

После него выступил Юрий Кобаладзе из Службы внешней разведки и сказал, что журналистика неотделима от разведки и все должно остаться по-прежнему. Сидевший рядом со мной Майкл Уоллер, американский аналитик и историк спецслужб, тихо спросил меня, можно ли рассказать как самого Кобаладзе выслали из Англии за шпионаж. Я ответил «конечно», и Майкл подробно рассказал о том, чем занимался Кобаладзе в Англии (все это было хорошо известно из английской печати).

Кобаладзе тут же потребовал слова для опровержения и начал объяснять, что он был честным журналистом, к шпионажу отношения не имел и что это была провокация. Но тогда было непонятно, почему же он теперь генерал-майор КГБ. Зал над Кобаладзе откровенно смеялся, Олег Калугин утешал его:

– Да не переживай, Юра – всякое бывает.

Главное же, Кобаладзе не мог уйти от насмешек, потому что Евгений Примаков прислал его не столько для выступления, сколько для того, чтобы привезти к Примакову Уильяма Колби, в планы которого встреча с директором Службы внешней разведки совершенно не входила. Но Кобаладзе должен был его дождаться и попытаться уговорить.

О третьей конференции, как и обо всех последующих (кроме клеветнического разворота о девятой в «Московских новостях») информации даже самой краткой нигде в печати не было. После второй была часовая передача Алексея Пиманова по первому каналу телевидения, обрывок которой мы случайно нашли в интернете. Там, правда не было сказано, что конференции проводит фонд «Гласность», ничего не было об их массовости и значении, да и я был где-то на третьих ролях, и все-таки это была единственная большая передача. Приведу написанный тогда комментарий:

Среди небольших фрагментов, снятых в самом зале – кадры с выступлением генерала Алексея Кондаурова, тогда начальника ЦОС <Центр общественных связей >КГБ, и смех в зале. Этот эпизод нуждается в пояснении. Дело в том, что для выступлений на конференциях оргкомитетом приглашались люди самых разных, зачастую прямо противоположных взглядов, лишь бы они обладали бесспорным знанием предмета, о котором говорят. Не допускались (с любой стороны) люди, готовые бить себя в грудь, утверждая свое мнение, но не имеющие конкретной информации по теме. Выступавший мог высказывать любые мнения, никакого предварительного просмотра докладов, конечно, не допускалось, мог даже откровенно лгать но… с одним ограничением: после своего доклада он не мог сразу же уйти с трибуны, а должен был отвечать на вопросы, задаваемые из зала отнюдь не наивными слушателями. На каждую из заявленных в программе тем, мы старались пригласить и официального представителя КГБ. На пленарном заседании заранее подготовленный доклад прочел Алексей Кондауров, но ответы на вопросы из зала ему никто подготовить не мог и потому они были беспомощными и противоречивыми – тысячный зал начал над ним смеяться. Эти вопросы и ответы мы тоже опубликовали в стенограмме пленарного заседания. После того как Пиманов показал на всю страну смех над генералом КГБ, комитетчики перестали выступать с официальными докладами. Кстати говоря, Александру Яковлеву тоже было очень нелегко отвечать на вопросы из зала. Правда, никто над ним не смеялся и делал он это в отличие от Кондаурова вполне достойно. В КГБ заранее выведывали программу конференции и присылали еще по офицеру – срывать чей-то конкретный доклад с помощью криков с места и бессмысленных вопросов. Как правило, ничего не получалось, но после каждого из докладов один или двое из таких «активных» участников тут же уходили: работа была выполнена – подопечный закончил выступление. На вторую конференцию был послан еще и Жириновский, который сперва устроил драку с какой-то старушкой у входа в нынешнее здание Совета Федерации, где мы проводили конференцию, а потом кричал мне во время заседания: «Большевики тебя, Григорьянц, в тюрьме не доморили – я тебя из нее не выпущу». Когда его вывели, в Парке культуры и отдыха он устроил митинг «В защиту КГБ от Григорьянца». Собрал, говорили, человек тридцать.

Все интервьюируемые Пимановым на этом ролике – авторы докладов на I и II конференциях, некоторые – Татьяна Заславская, Галина Старовойтова, Алесь Адамович – члены оргкомитета. Почему-то оказавшийся в центральной роли в передаче Пиманова Александр Подрабинек, на I конференции выступал лишь в дискуссии, а на II – не выступал вообще. Сейчас уже не помню, но, возможно, я и не приглашал его. В свое время известный деятель диссидентского движения, автор книги «Карательная медицина» о преступлениях советских психиатров, занимавшихся «излечением»